Неточные совпадения
— Фу, как ты глуп иногда! Вчерашний хмель
сидит… До свидания; поблагодари от меня Прасковью Павловну свою за ночлег. Заперлась, на мой бонжур сквозь двери не ответила, а сама
в семь часов поднялась, самовар ей через
коридор из кухни проносили… Я не удостоился лицезреть…
Аркадий пошел по
коридору к себе
в комнату; дворецкий нагнал его и доложил, что у него
сидит господин Базаров.
В комнате, которая отделялась только небольшим
коридором от кабинета Ильи Ильича, послышалось сначала точно ворчанье цепной собаки, потом стук спрыгнувших откуда-то ног. Это Захар спрыгнул с лежанки, на которой обыкновенно проводил время,
сидя погруженный
в дремоту.
Не спали только
в холостой уголовной несколько человек, сидевших
в углу около огарка, который они потушили, увидав солдата, и еще
в коридоре, под лампой, старик; он
сидел голый и обирал насекомых с рубахи.
Отворив дверь из
коридора, мать-Шустова ввела Нехлюдова
в маленькую комнатку, где перед столом на диванчике
сидела невысокая полная девушка
в полосатой ситцевой кофточке и с вьющимися белокурыми волосами, окаймлявшими ее круглое и очень бледное, похожее на мать, лицо. Против нее
сидел, согнувшись вдвое на кресле,
в русской, с вышитым воротом рубашке молодой человек с черными усиками и бородкой. Они оба, очевидно, были так увлечены разговором, что оглянулись только тогда, когда Нехлюдов уже вошел
в дверь.
—
В тюрьме, куда меня посадили, — рассказывал Крыльцов Нехлюдову (он
сидел с своей впалой грудью на высоких нарах, облокотившись на колени, и только изредка взглядывал блестящими, лихорадочными, прекрасными, умными и добрыми глазами на Нехлюдова), —
в тюрьме этой не было особой строгости: мы не только перестукивались, но и ходили по
коридору, переговаривались, делились провизией, табаком и по вечерам даже пели хором.
Проходя назад по широкому
коридору (было время обеда, и камеры были отперты) между одетыми
в светло-желтые халаты, короткие, широкие штаны и коты людьми, жадно смотревшими на него, Нехлюдов испытывал странные чувства — и сострадания к тем людям, которые
сидели, и ужаса и недоумения перед теми, кто посадили и держат их тут, и почему-то стыда за себя, за то, что он спокойно рассматривает это.
Сидит запершись
в кабинете или бродит по
коридору да по ляжкам себя хлопает!
Тюремный режим был настолько легкий, что мне удавалось проникать
в верхний
коридор того же корпуса тюрьмы, где
сидели дамы, мои хорошие знакомые.
— Время такое-с, все разъехамшись… Во всем
коридоре одна только Языкова барыня… Кто
в парк пошел, кто на бульваре
сидит… Ко сну прибудут, а теперь еще солнце не село.
Ольшанский беспечно показал грозному Мине язык и скрылся
в коридоре. Перед уроком, когда уже все
сидели на местах,
в класс вошел надзиратель Журавский и, поискав кого-то глазами, остановил их на мне...
— Я так и знал, что ты
в эфтом же трактире остановишься, — заговорил он, как иногда, приступая к главному разговору, начинают с посторонних подробностей, не относящихся прямо к делу, — как
в коридор зашел, то и подумал: а ведь, может, и он
сидит, меня ждет теперь, как я его,
в эту же самую минуту?
Такое приказание, вместе с недостаточно ласковым приемом, так нас смутило, что мы оробели и молча
сидели на стуле совершенно одни, потому что нянька Агафья ушла
в коридор, где окружили ее горничные девки и дворовые бабы.
Проходить к ним надобно было через
коридор и через девичью, битком набитую множеством горничных девушек и девчонок; их одежда поразила меня: одни были одеты
в полосущатые платья, другие
в телогрейки с юбками, а иные были просто
в одних рубашках и юбках; все
сидели за гребнями и пряли.
Кроме того, Замин представил нищую старуху и лающую на нее собаку, а Петин передразнил Санковскую [Санковская Екатерина Александровна (1816—1872) — прима-балерина московского балета.] и особенно живо представил, как она выражает ужас, и сделал это так, как будто бы этот ужас внушал ему черноватый господин: подлетит к нему, ужаснется, закроет лицо руками и убежит от него, так что тот даже обиделся и, выйдя
в коридор, весь вечер до самого ужина
сидел там и курил.
Павел, все это время ходивший по
коридору и повторявший умственно и, если можно так выразиться, нравственно свою роль, вдруг услышал плач
в женской уборной. Он вошел туда и увидел, что на диване
сидел, развалясь, полураздетый из женского костюма Разумов, а на креслах маленький Шишмарев, совсем еще не одетый для Маруси. Последний заливался горькими слезами.
Мне страшно шевельнуться: во что я обращусь? И мне кажется — все так же, как и я, боятся мельчайшего движения. Вот сейчас, когда я пишу это, все
сидят, забившись
в свои стеклянные клетки, и чего-то ждут.
В коридоре не слышно обычного
в этот час жужжания лифта, не слышно смеха, шагов. Иногда вижу: по двое, оглядываясь, проходят на цыпочках по
коридору, шепчутся…
Сжавшись
в комочек, забившись под навес лба — я как-то исподлобья, крадучись, видел: они шли из комнаты
в комнату, начиная с правого конца
коридора, и все ближе. Одни
сидели застывшие, как я; другие — вскакивали им навстречу и широко распахивали дверь — счастливцы! Если бы я тоже…
Удалились мы из детской и
сидим за шкапами, а эта шкапная комнатка была узенькая, просто сказать —
коридор, с дверью
в конце, а та дверь как раз
в ту комнату выходила, где Евгенья Семеновна князя приняла, и даже к тому к самому дивану, на котором они сели. Одним словом, только меня от них разделила эта запертая дверь, с той стороны материей завешенная, а то все равно будто я с ними
в одной комнате
сижу, так мне все слышно.
Утром проснулся, еще семи часов не было. Выхожу
в коридор — "мальчик"
сидит и папироску курит. Вынимаю третий двугривенный.
Чем дальше они шли, тем больше открывалось: то пестрела китайская беседка, к которой через канаву перекинут был, как игрушка, деревянный мостик; то что-то вроде грота, а вот, куда-то далеко, отводил темный
коридор из акаций, и при входе
в него
сидел на пьедестале грозящий пальчиком амур, как бы предостерегающий: «Не ходи туда, смертный, — погибнешь!» Но что представила площадка перед домом — и вообразить трудно: как бы простирая к нему свои длинные листья, стояли тут какие-то тополевидные растения
в огромных кадках; по кулаку человеческому цвели
в средней куртине розаны, как бы венцом окруженные всевозможных цветов георгинами.
Я любил этот шум, говор, хохотню по аудиториям; любил во время лекции,
сидя на задней лавке, при равномерном звуке голоса профессора мечтать о чем-нибудь и наблюдать товарищей; любил иногда с кем-нибудь сбегать к Матерну выпить водки и закусить и, зная, что за это могут распечь, после профессора, робко скрипнув дверью, войти
в аудиторию; любил участвовать
в проделке, когда курс на курс с хохотом толпился
в коридоре.
— Служил, батушка, отец протоиерей, по разумению своему служил.
В Москву и
в Питер покойница езжали, никогда горничных с собою не брали. Терпеть женской прислуги
в дороге не могли. Изволят, бывало, говорить: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут, да
в гостиницах по
коридорам расхаживают, да знакомятся, а Николаша, говорят, у меня как заяц
в угле
сидит». Они ведь меня за мужчину вовсе не почитали, а все: заяц.
— Ну, вот и прекрасно! Пусть они себе там и
сидят. Скажи: постояльца рекомендую знакомого. Это необходимо, — добавил он мне шепотом и тотчас же снова начал вслух: — Вот видите, налево, этот
коридор? там у сестры три комнаты;
в двух она живет, а третья там у нее образная; а это вот прямо дверь — тут кабинет зятев был; вот там
в нее и ход; а это и есть ваша комната. Глядите, — заключил он, распахивая передо мной довольно высокие белые двери
в комнату, которую действительно можно было назвать прекрасною.
—
Сидеть в своем номере и носа
в коридор не показывать!
И он повел Егорушку к большому двухэтажному корпусу, темному и хмурому, похожему на N-ское богоугодное заведение. Пройдя сени, темную лестницу и длинный, узкий
коридор, Егорушка и Дениска вошли
в маленький номерок,
в котором действительно за чайным столом
сидели Иван Иваныч и о. Христофор. Увидев мальчика, оба старика изобразили на лицах удивление и радость.
Саша пробежала через сени, потом
коридор и наконец очутилась
в светлой, теплой комнате, где за самоваром
сидел отец и с ним дама и две девочки.
Весёлое солнце весны ласково смотрело
в окна, но жёлтые стены больницы казались ещё желтее. При свете солнца на штукатурке выступали какие-то пятна, трещины. Двое больных,
сидя на койке, играли
в карты, молча шлёпая ими. Высокий, худой мужчина бесшумно расхаживал по палате, низко опустив забинтованную голову. Было тихо, хотя откуда-то доносился удушливый кашель, а
в коридоре шаркали туфли больных. Жёлтое лицо Якова было безжизненно, глаза его смотрели тоскливо.
Во всем доме была полнейшая тишина; камердинер князя
сидел в соседней с кабинетом комнате и дремал. Вдруг раздался выстрел; камердинер вскочил на ноги, вместе с тем
в залу вбежала проходившая по
коридору горничная. Камердинер бросился
в кабинет к князю.
И с тем, чтоб скорее застать их, я на цыпочках пошел
в залу, где они
сидели, не через гостиную, а через
коридор и детскую.
Она взяла меня за руку и повела за собой через узенький
коридор в спальню хозяев. Здесь были Соколов, Соколова и Чернов. Соколов
сидел на кровати, сложив руки ладонями и повернув к открытым дверям свое грубоватое серьезное лицо. Соколова кинула на Досю вопросительный и беспокойный взгляд, Чернов
сидел на подоконнике, рядом с молоденьким студентом Кучиным.
Я иду за своей женой, слушаю, что она говорит мне, и ничего не понимаю от волнения. По ступеням лестницы прыгают светлые пятна от ее свечи, дрожат наши длинные тени, ноги мои путаются
в полах халата, я задыхаюсь, и мне кажется, что за мной что-то гонится и хочет схватить меня за спину. «Сейчас умру здесь, на этой лестнице, — думаю я. — Сейчас…» Но вот миновали лестницу, темный
коридор с итальянским окном и входим
в комнату Лизы. Она
сидит на постели
в одной сорочке, свесив босые ноги, и стонет.
В коридоре часы бьют час, потом два, потом три… Последние месяцы моей жизни, пока я жду смерти, кажутся мне гораздо длиннее всей моей жизни. И никогда раньше я не умел так мириться с медленностию времени, как теперь. Прежде, бывало, когда ждешь на вокзале поезда или
сидишь на экзамене, четверть часа кажутся вечностью, теперь же я могу всю ночь
сидеть неподвижно на кровати и совершенно равнодушно думать о том, что завтра будет такая же длинная, бесцветная ночь, и послезавтра…
На другой день после этого пира Шульц
сидел вечером у тещи, вдвоем с старушкой
в ее комнате, а Берта Ивановна с сестрою
в магазине. Авдотья стояла, пригорюнясь и подпершись рукою,
в коридоре: все было пасмурно и грустно.
В нашей скромной семье, состоявшей, за частыми отлучками отца, из матери и детей, не было никакого мужского господского элемента, и потому наши затрапезные сенные девушки
сидели, как мы их видели, наверху за работой. Но у Зыбиных, где дом был разделен продольным
коридором на две половины, горничные, поневоле поминутно встречаясь с мужским полом, щеголяли самыми изысканными прическами и нарядами.
— Служил, батушка, отец протоиерей, по разумению своему угождал и берег их.
В Москву и
в Питер покойница езжали, никогда горничных с собою не брали. Терпеть женской прислуги
в дороге не могли. Изволят, бывало, говорить: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут да
в гостиницах по
коридорам расхаживают, а Николаша, говорят, у меня, как заяц,
в углу
сидит». Оне ведь меня за мужчину вовсе не почитали, а все, бывало, заяц.
Долго
сидела она
в тяжёлой полудремоте, каждый раз шум шагов
в коридоре заставлял её вздрагивать и, привстав со стула, смотреть на дверь…
Он
сидел один
в пустой, сводчатой, гулкой комнате, похожей на
коридор; пахло едким чадом керосиновой лампы; за стеной с усыпляющим звоном, капля по капле падала вода на чугунную плиту, а
в душе Сердюкова была такая длительная, серая, терпеливая скука.
Когда, бывало, старый Михеич
сидел на окне
коридора и дремал, при чем из-под его папахи, вечно нахлобученной на самые брови, виднелись концы длинных усов и ястребиного носа, тихо и благосклонно «клевавшего»
в спокойной дремоте,
в коридоре подследственных воцарялась непринужденность и даже некоторая развязность, конечно,
в возможных для этого места пределах.
И
в меркуловском бухарском халате,
в запачканной фуражке на голове, с грязным платьем под мышкой, со свечкой
в руках пошел он вдоль по
коридору. Немного не доходя до своего номера, увидал Дмитрий Петрович — кто-то совсем раздетый поперек
коридора лежит… Пришлось шагать через него, но, едва Веденеев занес ногу, тот проснулся, вскочил и,
сидя на истрепанном войлоке, закричал...
На другой день, а это было как раз
в то утро, когда Никита Федорович впервые приехал к невесте,
в грустном безмолвье,
в сердечной кручине
сидела, пригорюнясь, одинокая Дуня. Вдруг слышит — кто-то тревожно кричит
в коридоре, кто-то бежит, хлопают двери, поднялась беготня… Не пожар ли, не горит ли гостиница?.. Нет… «Задавили, задавили!» — кричат… И все вдруг стихло.
В коридоре по стенам расставлены деревянные скамейки. На них с узелками и коробочками
в руках
сидят отцы, матери, тетки, старшие сестры приюток; дряхлые бабушки и дедушки подчас; подчас младшие братишки и сестренки, такие же, по всей вероятности, будущие питомицы приюта
в самом недалеком будущем.
Далекая от всякого подозрения, Арно кивком головы отпустила лукавую девочку. Лишь только Кира выскользнула из класса, она бегом пустилась по
коридору, спустилась по лестнице и заглянула
в швейцарскую. Там кроме швейцара Петра и его помощника Сидора
сидел маленький, сморщенный, но бодрый и подвижный младший сторож, старик Гаврилыч.
В столовой еще горел огонь. У стола, тихо разговаривая,
сидели Токарев и Варвара Васильевна. Сергей прошел по
коридору в комнату матери. Конкордия Сергеевна резала на блюде свежесваренную яблочную пастилу и укладывала ее
в банки. У окна, заставленного бутылями с наливкою и ягодным уксусом, стояла Катя. Конкордия Сергеевна сказала...
Они пошли по
коридору. Варвара Васильевна тихо открыла дверь
в арестантскую.
В задней ее половине, за решеткою,
сидел на полу больной. По эту сторону стоял больничный служитель Иван — бледный, с широко открытыми глазами. Маленькая лампочка горела на стене. Варвара Васильевна шепотом спросила служителя...
Сидели мы перед началом заседания рядом с Вырубовым,
в коридоре, ведущем
в зал. Проходит своей грузной и величавой поступью Михаил Александрович с кем-то из своих"подручных"и, указывая на нас жестом головы, басит...
Тогда
коридоры и площадки палаты, вплоть до входа, где
сидит в своей традиционной будке привратник, предоставлены были публике.
Суб обыкновенно
сидел в профессорской комнате или ходил по
коридору.
Вот еще одна подробность из дней Бернского съезда.
Сидели мы рядом с Вырубовым
в коридоре; проходит Бакунин своим грузным, скрипучим шагом и, кивая на нас головой, кидает во всеуслышание...
В глубине
коридора, на скамейке, около хода за кулисы, старичок
в длинном сюртуке с светлыми пуговицами
сидит и зевает.